СЛОВО О ВЕРЕ

 СОВРЕМЕННОЕ БОГОСЛОВИЕ 

Некоторые размышления о литургическом движении в Католической и о его возможности в Православной церквах

Обращаясь к событиям прошедшего века, не только к тем, которые связаны с литургическим движением, но в целом к церковным, вновь осознаешь жизнь Христовой церкви как жизнь, одолевающую врата ада.

Церковь там, где Евхаристия, Евхаристия там, где церковь. Евхаристия – собрание народа Божьего, обращенного в молитве к Богу и соединяющегося с Ним. Это центральный нерв церковного тела, и возрождение церкви является следствием возрождения молитвы всей церкви.

Заданные в теме статьи временные рамки будут нарушаться, поскольку невозможно рассказать о литургическом движении ХХ – XXI веках в Католической церкви без обращения к предшествующим литургическим реформам (Тридентский Собор) и почти 100-летнему подготовительному движению к литургическим реформам Второго Ватиканского Собора.

Несмотря на кажущееся отсутствие проблем в этой сферев Православной церкви, которая сохраняла веками литургическую традицию, по мнению о. Оливье Руссо ¹, согласимся с о. А. Шмеманом в том, что «…”литургические” церкви нуждаются в ней (литургическое реформе), быть может, куда больше, чем “нелитургические”»². В освещении литургического движения в Православной (русской) церкви мы также будем отталкиваться от событий, предшествующих Поместному Собору 1917 – 1918 гг.

I. Литургическое движение в Католической церкви

Говоря о литургическом возрождении в Католической церкви, следует отметить три события: Тридентский Собор (1545 – 1563 гг.), постановления которого были направлены против Реформации, литургическое движение конца XIX – нач. XX веков, которое и подготовило третье событие – литургические реформы Второго Ватиканского Собора (1963 г.).

Первоначальный римское богослужение было на греческом языке. «Есть основание думать, что, по крайней мере, в первые два века даже язык литургии на Западе был не латинский, a греческий, если не везде, то в большинстве мест, если не во всей литургии, то в большей ее части. Это предположение, разделяемое некоторыми из ученых, основывается на отсутствии латинской литературы до Тертуллиана, даже общепринятого перевода Священного Писания на латинский язык до конца второго века. К этому можно добавить то, что христианство на Западе поддерживалось в это время, главным образом, пришельцами с греческого Востока, так что и римские папы, и большая часть других епископов первых двух столетий на Западе были преимущественно из греков. Многие литургические греческие фразы встречаются в латинской речи при описании страдания мученицы Перпетуи (220 г.), у Тертуллиана в сочинении о зрелищах. Некоторые греческие выражения до сих пор остались в западных литургиях, даже римской (Κύριε έλεησον)»³.

Постепенно греческий заменила латынь как национальный, понятный римским христианам язык. Вероятно, лаконичностью латинского языка и общей римской тенденцией к сокращению службы объясняются большие перемены в римской мессе в первые столетия. Почти каждый Папа Римский вносил дополнения, изменения, в том числе в порядок частей мессы. Современным исследователям трудно объяснить столь радикальное различие римской мессы Иустина Мученика и Григория Великого. В электронной Католической энциклопедии поясняется: «The next stage of its development is the growth of numerous local varieties of the Roman Mass in the Middle Ages. These medieval rites (Paris, Rouen, Trier, Sarum, and so on all over Western Europe) are simply exuberant local modifications of the old Roman rite. The same applies to the particular uses of various religious orders (Carthusians, Dominicans, Carmelites etc.)»⁴. «The custom of the intention of the Mass further led to Mass being said every day by each priest. But this has by no means been uniformly carried out»⁵. Неудивительно, что месса Иустина Мученика, описанная в «Апостольских постановлениях», так непохожа на мессу Папы Григория I. Движение Реформации вынудило Католическую церковь принять контрреволюционные меры, прежде всего, утвердить обряд, чтобы устоять перед разрушающим влиянием Реформационного движения: «Finally came uniformity in the old Roman Rite and the abolition of nearly all the medieval variants. The Council of Trent considered the question and formed a commission to prepare a uniform Missal. Eventually the Missal was published by Pius V by the Bull "Quo primum" (still printed in it) of 14 July 1570»⁶. Миссал был предписан практически для всей церкви латинского обряда с 1570 года. Вплоть до 1962 года выходили переиздания этого служебника, содержащие новые праздники в честь новых святых и некоторые изменения в богослужебных рубриках⁷. Тридентский Собор энергично отреагировал на Реформационное движение. Поддержка использования латыни в то время означала сохранение веры, содержащейся в молитве Церкви. К сожалению и безусловно, латынь стала барьером, удерживающим верующих от активного участия в Священных Тайнах.

Представить, как обстояло дело в богослужении Католической церкви конца XIX – начала ХХ века можно по воспоминаниям Bernard Botte: «On se levait à l'évangile, mais ce qu'était cet évangile, personne ne songeait à nous le dire. On ne savait même pas quels saints on fêtait ou pour quels défunts on célébrait des messes en noir. Le missel pour les fidèles était inexistant. On pouvait se plonger dans n'importe quel livre de prière. <…> Quant à la communion, on peut la recevoir avant la messe, après la messe ou au milieu de la messe, mais jamais au moment prévu par la liturgie <…> La messe a cessé d'être la prière de la communauté chrétienne. C'est le clergé qui s'en charge entièrement en son nom. Dès lors les fidèles ne peuvent s'y associer que de loin et se livrer à leur dévotion personnelle. La communion apparaît comme une dévotion privée sans lien spécial avec la messe»⁸.

Из уже названных нами трудов, посвященных литургическому движению, можно в целом представить состояние католического богослужения в XIX столетии. Вместо угрозы Реформации перед церковью появилась угроза рационализма Нового времени. За прошедшие столетия законсервированная Тридентским Собором месса повсеместно «покрывалась ржавчиной» формализма и рубрицизма. Частные мессы и духовные концерты заняли место собрания общины верных. Положение усугублялось непонятным языком богослужения, отсутствием проповеди.

«Спасение пришло от бенедиктинцев». Возрождение этого монашеского ордена стало фундаментом наступающего литургического движения. «Dans cette angoisse, le salut vint des Bénédictins. L’ordre de saint Benoît, fondé sur le travail et la louange – ora et labora – devint naturellement le creuset d’un renouvellement profond de la conscience liturgique. Les actes fondateurs du mouvement liturgique ont ainsi été accomplis à Solesmes dans l’entourage de Dom Guéranger»⁹.

Литургическое движение начала XX века появилось одновременно в нескольких европейских странах, но своим потенциалом и именем, по словам о. Оливье Руссо, обязано Франции¹⁰, прежде всего – возрождению в XIX веке бенедиктинского монашества, основной задачей деятельности которого стало осмысление и возрождение литургии. Основатель о. Проспер Геранже много усилий приложил для возрождения бенедиктинского ордена и разработки теоретических основ литургического движения.

Литургическое движение начала XX века появилось одновременно в нескольких европейских странах, но своим потенциалом и именем, по словам о. Оливье Руссо, обязано Франции , прежде всего – возрождению в XIX веке бенедиктинского монашества, основной задачей деятельности которого стало осмысление и возрождение литургии. Основатель о. Проспер Геранже много усилий приложил для возрождения бенедиктинского ордена и разработки теоретических основ литургического движения.

Возрождая Солем, о. Геранже преследовал цель, сформулированную в уставе аббатства: «Восстановить изучение ранней церкви, возродить преданные забвению здравые традиции канонического права и святой литургии, сохранить от нападок новаторов законы и предписания апостольского Престола, посвятить все свои силы спасению душ и служению церкви»¹¹. Сам о. Геранже настаивал, что «Священный язык литургии определяет ее священный характер». Для него «тайна» – важнейшая составляющая таинства. При этом, никто так много не сделал для того, чтобы миряне могли пользоваться литургическими текстами и понимать богослужение. Труд о. Геранже «Литургический год» был направлен на популяризацию богослужения. Это было «грандиозное посвящение в утраченное церковное благочестие»¹². Для пояснений литургии и праздников использовались материалы амвросианской, мозарабской, галликанской, греческой, армянской литургики. Это был настоящий литургический учебник. Книги о. Геранже получили распространение во многих странах, способствуя лучшему пониманию богослужения среди широких масс верующих.

Чтобы понять истоки литургического движения, вспомним также слова о. Александра Шмемана о том, что литургическое движение «начиналось с потрясения, пережитого некоторыми христианами, когда они спустя много-много веков осознали вдруг, что Христос сказал: «Приимите, ядите, сие есть Тело Мое», и вот его не приемлют и не едят»¹³. Истоком движения стало осознание экклезиологического пространства литургии и стремление вернуться в это «пространство». Литургическое движение открыло центральную экклезиологическую единицу – общину.

Принципиально новый этап литургического движения развернулся в нач. XX в., почву для развития которого создали реформаторские начинания Папы Пия X. Одним из пионеров нового этапа стал священник-бенедиктинец Ламбер Бодуэн (1873-1960). Студент Лувенского университета стал о. Ламбером Бодуэном, благодаря которому «монашеский» период литургического движения развился в «приходской или популярный»¹⁴. Историки литургического движения единодушно указывают дату его рождения – Congrès de Malines в 1909 году, когда Дом Ламбер Бодуэн представил свой доклад об участии верующих в христианском богослужении. Движение началось со скромной практической задачи: воскресить литургическую жизнь.

До этого события в 1872 году небольшая группа бейронских монахов обосновалась в Бельгии. Аббатство Маредсу стало островком возрождения бенедиктинского иночества в Бельгии. Здесь о. Герхардом ван Калоеном был составлен проект Льежского евхаристического конгресса, на котором были подняты такие проблемы как причастие мирян во время мессы (а не после службы), поощрение общинного участия в мессе, частого причащении и др. Конгресс, а также многочисленные публикации о. Калоена о литургии, направленные на мирян в том числе, вызвали широкое внимание общества к богослужению.

Позже из аббатства Маредсу выросло аббатство дю Мон-Сезар, которое впоследствии стало жизненным центром бельгийского литургического движения. Здесь о. Ламбером издавался журнал «Questions liturgiques et paroissiales», который способствовал обмену литургическим опытом в жизни церкви, а книга Бодуэна «La piete de l'Eglise» явилась своего рода манифестом литургического движения. С 1909 по 1913 год выходил сборник аббатства «La vie liturgique», в котором ежемесячно публиковались воскресные мессы для приходов Бельгии. Затем появился воскресный Миссал, началась еще одна публикация журнала «Questions liturgiques et paroissiales». Дом Ламбер Бодуен обратил все свои усилия на привлечение к движению приходских священников, непосредственно связанных с верующими, и, следовательно, от которых и зависело создание евхаристической общины. Речь шла о восстановлении контакта между «алтарем» и «нефом», с целью сделать литургию актом живого сообщества¹⁵. С 1925 началось создание о. Бодуэном в Бельгии монастырей византийского обряда (в т.ч. Шеветонь), что способствовало более углубленному изучению на Западе восточно-христианской традиции, многие элементы которой впоследствии органично вошли в литургическую жизнь католиков латинского обряда.

Однако самым важным событием стала организация литургических недель в аббатствах, в период которых священники из разных епархий не только Бельгии, но и Франции, Голландии и т.д., обсуждали литургические вопросы. «Il n'y avait aucun résultat spectaculaire ni aucun projet grandiose. Personne ne pouvait soupçonner que le mouvement liturgique aurait une telle expansion, non seulement dans le catholicisme, mais aussi dans le protestantisme, ni qu'il aurait une influence aussi profonde sur la vie de l'Église. Car il contribuera à faire progresser la théologie de l'Église et il débouchera sur l'œcuménisme. Tout cela était alors imprévisible, mais le mouvement avait pris un bon départ et rien ne devait arrêter son élan. Il avait fixé son but et ses méthodes. Le but, c'était de faire participer le peuple à l'action liturgique et de faire de nos assemblées des communautés de prière. La méthode, c'était un retour aux sources, l'étude de la tradition»¹⁶. В своих воспоминаниях Bernard Botte осмысляет деятельность Дома Ламбера Бодуэна: «Целью этого движения не был только эстетизм, призванный сделать Дом Божий более привлекательным для прихожан красивой осмысленной мессой, участием верных в служении. Это было возрождение литургии не в целях пастырской практики, а богословской правды».

Описываемые события способствовали существенному прогрессу в католической литургике и литургическом богословии. И литургическое движение обязательно следует рассматривать и понимать в контексте научных движений: библейского и патристического, тесно переплетенных с экклезиологической проблематикой. В 1920-е гг. одними из наиболее заметных научных центров литургического движения стали бенедиктинские аббатства Мариа Лаах и Бейрон в Германии. Труды таких деятелей как И. Хервеген и О. Казель способствовали более глубокому пониманию различных сторон литургической жизни церкви, а также сущности богослужения в целом.

В Германии литургическому движению предшествовали труды богословов и писателей-романтиков, боровшихся с идеями Просветительства в XIX веке: Хиршер (1788 – 1865), Зайлер (1751 – 1832), Дрей (1777 – 1853), Мёлер (1796 – 1838), – их богословие стало «орудием» германского литургического движения.

Отметим, что в свое время бейронские монахи пребывали в Солеме и оценили замыслы о. Геранже. В начале ХХ века именно Германия оказала сильнейшую поддержку движению. Аббатству Мария Лаах удалось создать свою школу и связать с ее работой таких академиков как Антон Баумштарк. Было очевидно, что более тщательное изучение традиции позволит лучше понять смысл обрядов и текстов. Кроме того, Дом О. Казель предпринял углубление литургического богословия через учение о тайне.

Франция какое-то время оставалась под влиянием Бельгии. С 1930-х литургическое движение интенсивно стало развиваться и во Франции, где, в отличие от других стран, пользовалось поддержкой церковной иерархии, и практические нововведения приняли более организованный характер. В 1943 там был создан Centre de Pastorale Liturgique под руководством Б. Ботта и А. Мартимора. О конференциях в этом Центре пишет в своих воспоминаниях Б. Ботт. Они проходили с участием приходских священников. Приглашались священники разного происхождения: приходские священники из городских, сельских и рабочих приходов, капелланы из католического движения и рабочие священники. Конференции поражали разнообразием пастырского опыта. Было невозможно найти решения, которые работали бы во всех случаях. Были поставлены вопросы о возобновлении катехизации и проповеди, без которых литургическая реформа обречена была бы на провал.

Результатом литургического движения во Франции стало введение в литургическую практику «диалоговых месс» (на которых верные, как в раннехристианский период, произносили определенные слова в ходе мессы), причащение верных только во время мессы (прежде это зачастую делалось вне мессы), дублирование латинских библейских чтений на французском языке, пение на богослужениях псалмов во французском переводе и др. ¹⁷

Если в XIX веке литургическое движение больше являлось брожением в определенных церковных кругах, монашеских, то в XX веке движение охватило Католическую церковь целиком. Более того, возникшее как стремление возродить литургическую жизнь, движение пробудило научное осмысление литургии, ее традиций, богословия. Оно же стало точкой сотрудничества различных христианских церквей и заложило основы экуменического движения.

Описанный принципиально новый этап литургического движения, развернувшегося в начале XX века, сверху был поддержан реформаторскими начинаниями Папы Пия X. Выступления Пия X стали «энергичными поворотами, которые направили церковь в сторону литургической жизни»¹⁸. В будущем к этим призывам присоединился и Папа Пий XI.

Позволим себе кратко перечислить акты, в которых Папа Пий X выразил принципы литургической реставрации.

   1903 год – юридический кодекс церковной музыки; декрет об участии верных в богослужении;

   1905 год – декрет о частом причащении;

   1910 год – декрет о возрасте первого причащения детей;   

   1911 год – реформа календаря и бревиария.

Декреты Папы Пия X заново открыли представление о народе как также священнодействующем, подняли проблему религиозного индивидуализма и богослужебного языка. Правда, о. Бернард Ботт в своих воспоминаниях отзывается о реформаторской деятельности Пия Х как не принесшей ожидаемого плода.

Литургическое движение создало плодотворную почву для проведения литургической реформы на II Ватиканском Соборе, его решениям предшествовали почти 100 лет работы богословов, литургистов, подвижников церкви. Собор был ответом на эти стремления и богоискание и нашел выражение в Конституции о Священной литургии II Ватиканского Собора. Литургическая реформа приобрела вероучительное и методологическое обоснование. Совет определил главную свою цель: «Le Concile demandait «que les fidèles participent [à la liturgie] de façon consciente, active et fructueuse (Чтобы верующие участвовали в литургии сознательно, активно и плодотворно)»¹⁹. Первой крупной реформой Собора стало возрождение Торжественного Пасхального бдения, которое должно было начаться в соответствующий час около полуночи. Это представляло собой замечательную реформу, которая «provoqua une explosion de joie dans toute l’Eglise»²⁰. Следующим шагом стал пересмотр дисциплины евхаристического поста, следствием чего стало возможным праздновать мессы вечером (прежде всего месс Тайной вечери и Страстной пятницы, единственной на данное время мессы, совершаемой Преждеосвящёнными Дарами). Реформа дисциплины поста позволила переориентировать католическое литургическое благочестие на само богослужение, разворачивание событий Страстной недели, более того, «свободно жить Христом». Собор вводил использование повседневного языка: «Empêcher le peuple de comprendre les paroles rituelles, c’est le priver de recevoir consciemment et fructueusement les grâces sacramentelles»²¹. Rouillé d’Orfeuil приводит слова Joseph Ratzinger: «la réforme liturgique faisait bouger des choses, bousculait des habitudes. Mais elle changeait ce qu’il fallait changer et cela ne pouvait pas ne pas rencontrer les résistances de ceux qui voulaient se réfugier dans un passé rassurant mais sterile».²²

Перечислим некоторые пункты Конституции:

   • главное положение – о подготовке квалифицированных кадров для преподавания литургической науки;

   • упрощение обряда;

   • служение мирян;

   • чтение Писания, проповедь и катехизация;

   • использование народного языка;

   • чтение молитв вслух;

   • служение лицом к народу;

   • увеличение числа евхаристических молитв до четырех;

   • повышение значения празднования воскресного дня и господских праздников;

   • реформа календаря;

   • предпочтение григорианскому пению, поощрение народного пения²³.

Однако реформа вызвала и критику сторонников литургического движения, не нашедших в ней необходимых трансцендентности и глубины.

Л. Буйе отмечал: «У меня создается впечатление, и я в этом не одинок, что те, кто взял на себя задачу применить соборные директивы в этой области, нарочно повернулись спиной к начинаниям Бодуэна и Казеля, к делу, в которое я сам безуспешно пытался внести свой небольшой вклад»²⁴.

Конгар считает, что причина послесоборного кризиса заключается в том, что «Собор пришел сверху, то есть было мало подготовительной деятельности на уровне местных соборов и епископских конференций»²⁵.

Бернард Ботт, наоборот, видит в реформе исполнение стремлений: «С самого начала целью литургического движения было создание активных собраний и общин, в полной мере участвующих в молитве и жизни церкви. Реформа в значительной мере осуществила это намерение. Присутствующие на мессе активно в ней участвуют, а чаще всего и причащаются. Большое внимание уделяется литургии слова, проповеди и т. п.»²⁶. Ботт дистанцируется от примитивного понимания литургической реформы, в результате которой автоматически должны были наполниться храмы, а месса стать популярной среди широких масс. С его точки зрения, реформы II Ватиканского Собора по своей сути были верны духу литургического движения.

В своих воспоминаниях о. Б. Ботт резюмирует результаты реформы: «То, что христиане могут быть возвращены к общению вместе, является важным результатом литургического движения. Еще один положительный результат – обогащение литургии слова. Христиане могут не только услышать провозглашение слова Божьего на своем родном языке, но и были предприняты попытки увеличить и изменить чтения, чтобы за три года верующие могли услышать основные отрывки из Библии, включая Ветхий Завет. Реформа является отправной точкой движения, это проект на будущее, и было бы опасной иллюзией ожидать немедленных впечатляющих результатов. Представить, что церковь внезапно изменится, после чего станет общиной святых, – опасная иллюзия. Достаточно перечитать притчу о плевелах, чтобы убедиться в этом. Но есть еще одна притча, которая вселяет в меня уверенность – это притча о сеятеле. Я верю в силу Слова Божьего. Когда оно не сталкивается с какими-либо препятствиями, оно растет непобедимо и дает сотню плодов. Есть много хороших оснований, жаждущих раскрытия семени Слова Божьего, и они должны быть ему даны. Это то, что требует Собор: проповедь, вдохновленная Словом Божьим, которая просвещает и питает веру христиан. Это, на мой взгляд, самая серьезная проблема литургической реформы»²⁷.

II. Литургическое движение в Православной церкви

Оливье Руссо, католический историк Движения за литургическое обновление, в уже отмеченной нами книге²⁸ писал, что Восточная церковь есть церковь литургическая par excellence и не нуждается ни в каком литургическом возрождении, ибо сохранила в неприкосновенности великую литургическую молитву ранней церкви. На это Александр Шмеман в статье²⁹ о литургическом движении ответил, что «…”литургические” церкви нуждаются в ней, быть может, куда больше, чем “нелитургические”».

О том, является ли литургическое движение в Православной церкви взаимосвязанным с западным опытом, исследователи высказываются по-разному. Во-первых, западное литургическое движение возникло, можно сказать, на основе знакомства с восточным обрядом. Это позволило о. Александру Шмеману говорить о том, что литургическое возрождение по своей сути является «православным движением в неправославном контексте». Но проблемы перед церквями стояли разные. Во-вторых, в Восточной церкви стоят вопросы о возможности в целом литургического возрождения, его необходимости, о том, как его проводить. Более того, о. А. Шмеман, Хуан Матеос и его ученик Роберт Тафт ставят вопрос о важности не реформы, а подготовки верующих к проникновению в глубину православной литургии. Не остается ли это сокровище сокрытым от людей?³⁰

Литургическое движение на Западе стало реакцией на литургический хаос. И Тридентский Собор, и Второй Ватиканский Собор были реакциями на этот хаос, в котором само Таинство потеряло центральное место в жизни церкви. Легализм и рубрицизм, в том числе, были направлены против анархического индивидуализма. В Православной церкви хотя литургия и была унифицирована (исторически это вылилось в утверждении Константинопольской литургии и подавлении «местных» литургических традиций, например, в Иерусалиме – литургии Иакова, в Александрии – литургии Марка), не существует свода литургических законов. Величественное и сложное богослужение сформировалось «естественным путем в стихийной верности Преданию»³¹.

Однако, несмотря на то, что ситуация в Православной церкви совершенно другая, не идентичная западной, и здесь существуют отступления и деформации подлинной евхаристической жизни.

По праву одним из первых движений за истинное литургическое благочестие в новое время на православном востоке можно считать движение колливадов, которое началось в конце XVIII столетия на Афоне. Некоторые исследователи видят католическое влияние в этом движении³². Безусловно, греческий Восток находился в догматических спорах с Западом (1696 – 1699 гг., Яннина), и засилье схоластики в учебных учреждениях привело в полному забвению паламитской эпохи. Но также безусловно то, что движение колливадов было реакцией на сложившуюся ситуацию в середине XVIII века в самой Греции: упадок духовного образования и кризис монашества³³. Это движение было «чрезвычайно разнообразным и многогранным, однако главной его целью было возвращение к святоотеческой традиции, а главным источником – умное делание»³⁴. Возвращение к древнему церковному преданию рассматривалось колливадами, главным образом, в сфере литургической жизни. Частое участие верующих (после надлежащего приготовления) в таинствах церкви, строгое соблюдение церковного устава, изучение отеческих писаний (дабы сохранялась неразрывной связь с древней церковью), — вот главные предметы учения колливадов»³⁵.

Начавшись с отказа от поминовения усопших по воскресным дням, движение постепенно охватило такие аспекты литургической жизни как практика частого приобщения Святых Тайн и возрождение интереса к святоотеческому наследию. Многие исследователи проводят прямую связь колливадов XVIII века с исихастами XIV века³⁶.

Отметим, что движение не ограничилось спорами о практиках поминовения усопших и причащения и касалось и других богословских и церковных проблем того времени:

   1) об освящении святых икон,

   2) о церковном осуждении,

   3) о Честных Дарах и антидоре,

   4) содержится ли в Причастии всё Тело и вся Кровь Господа?

   5) О способе чтения священником тайных молитв Божественной литургии,

   6) о коленопреклонении в воскресные дни,

   7) об отношении простых христиан к мученичеству.

Движение не только стало обличением традиций современности, но преследовало цель раскрыть и воплотить в жизнь сокровища святоотеческой духовности, стало всеохватывающим движением за всеобщее обновление духовной жизни.

Среди выдающихся колливадов следует назвать фигуры Неофита Кавсокаливита, святого митрополита Коринфского Макария Нотары (1731—1805), преподобного Никодима Святогорца (1749—1809), иеромонаха Афанасия Паросского (1722/25—1805). Святителю Макарию и преподобному Никодиму мы обязаны «Добротолюбием», «Евергетином», книгой о частом причащении Святых Таин, книгами, знакомящими эпоху, полную духовного невежества, с творениями преподобного Симеона Нового Богослова, святителя Григория Паламы. Заботам Афанасия Паросского принадлежит издание сочинений святителя Марка Ефесского. Святой Никодим совместно с монахом Агапитом Леонардом составил «Пидалион», содержащий толкования церковных канонов и правил. Одной из тех первостепенных целей, которые ставили перед собой колливады, было образование греческого общества, поэтому свои сочинения они издавали на простом народном языке своего времени, а не на ученом языке, чтобы учение, преподаваемое ими, было без ущерба воспринимаемо как можно большим числом греков. Сочинения колливадов по большей части относятся к сфере катехизической или апологетической; значительное место в их творчестве занимает толкование книг Нового Завета и составление новых богослужебных песнопений³⁷.

Интересно отметить наличие связи колливадов с «русскими» иерархами в лице архиепископа Славянского и Херсонского на покое Евгения Булгариса († 1806) и его преемника архиепископа Никифор Феотокис († 1800), впоследствии архиепископа Астраханского и Ставропольского. Оба иерарха находились в переписке с представителями движения колливадов и в своем лице объединили греческую и русскую богословские традиции³⁸.

В Российской империи интерес к литургическим вопросам видимо появился на рубеже XVIII – XIX веков. В 1799 году в Санкт-Петербурге печатается книга митрополита Гавриила (Петрова) «О служениях и чинопоследованиях Православной Греко-Российской церкви». В 1803 году вышли сразу две книги, посвященные литургике: «Новая Скрижаль» архиепископа Нижегородского Вениамина (Румовского-Краснопевкова), «Историческое, догматическое и таинственное изъяснение на литургию» Ивана Ивановича Дмитревского, добившаяся широкого признания³⁹.

Развитие литургической науки в православной традиции в ΧΙΧ веке было связано с реформой духовных школ и появлением в учебной программе отдельного предмета «Церковная археология — древности», включавшего изучение литургики. Начиная с 1860 х годов в русской церковной печати появляются полноценные учебные пособия по православной литургике. Перечислим самые известные:

Иван Егорович Троицкий «Изложение веры церкви армянской, начертанное Нерсесом, католикосом армянским, по требованию боголюбивого государя греков Maнуила»;

епископ Порфирий (Успенский) «Восток христианский. Богослужение абиссинов»;

епископ Софония (Сокольский) «Современный быт Иаковитов, христиан инославных, и их литургия»;

епископ Филарет (Гумилевский) «Исторический обзор песнописцев или песнопений греческой церкви».

Ивану Даниловичу Мансветову принадлежат первое исследование константинопольского «песненного последования», а также статьи по истории византийских типиконов и славянских богослужебных уставов, затем вошедшие в обширную монографию.

С 1821 по 1918 г. в Санкт-Петербурге издавалось «Собрание древних литургий восточных и западных»⁴⁰ под редакцией Е.И. Ловягина, Н.И. Глориантова и И.Е. Троицкого. Показательно описание составителями собрания цели сборника: «восполнить весьма ощутительный недостаток нашей богословской литературы» и «отчасти удовлетворить некоторым потребностям нашей богословской школы». Это издание послужило сильнейшим толчком к пробуждению интенсивных литургических исследований в русской богословской школе конца XIX — начала XX вв. Сборник практически ни в чем не уступал аналогичным издательским проектам западного ученого мира того периода. Однако составители отмечали, что западные исследования и сборники превосходят охватом издаваемых памятников, их сборники переиздаются и пополняются непрестанно, издаются не только в оригинальном тексте и в переводе на латинский язык, но и в переводах на языки новейшие. Можно предположить, что, по-видимому, российские ученые литургические штудии являлись в какой-то мере откликом на западное литургическое движение. В России оно также вначале было преимущественно, если не целиком, «ученым» движением, которому исторические события начала XX века не позволили стать приходским.

Если говорить о поднимаемых в российской литургике проблемах, то уже в письмах святителя Феофана Затворника представлены рассуждения о необходимости текстологической правки богослужебных текстов, переводе уже малопонятных русскому человеку выражений на понятный славянский язык⁴¹. О «справе богослужебных книг» высказывались Иннокентий Московский, епископ Екатеринославский Августин (Гуляницкий), протоиереи Александр Невоструев, Тарасий Серединский, Михаил Боголюбский, Сергий Смирнов, профессор МДА Александр Петрович Голубцов и другие. На чрезмерное разрастание пышной церемониальности богослужения в ущерб молитвенному содержанию сетовал даже такой столп церковного консерватизма, как К.П. Победоносцев⁴².

Безусловно, XIX век подготовил бурное обсуждение церковной реформы, в том числе и проблем богослужения, которое состоялось на заседаниях Поместного Собора в 1917 – 1918 годах⁴³. Вследствие исторической катастрофы очень осторожные решения этого Собора по изменению богослужения не были реализованы. Большинство из этих литургических проблем доныне остаются для Православной церкви актуальными.

До 1905 года в русской церковной печати осторожному (по тогдашним цензурным условиям) критическому обсуждению подвергались преимущественно два аспекта богослужебной практики: небрежное совершение богослужения и состояние богослужебного текста⁴⁴. После 1905 года в связи с общими политическим изменениями, ослаблением цензуры, все больше сторон литургической жизни обсуждается на страницах журналов и газет.

15 августа 1917 г. был открыт Всероссийский Поместный Собор. Среди проблем, поднятых на Соборе, стояли:

   • вопрос о богослужебном языке,

   • исправление богослужебных книг,

   • упорядочение богослужебного устава,

   • совершение Божественной литургии,

   • богослужение требника,

   • молитвенные тексты, смущающие совесть молящихся;

   • богослужебное творчество.

Среди 23 отделов, работавших на Соборе, видное место занял Отдел о богослужении, проповедничестве и храме, председателем которого был избран архиепископ Евлогий (Георгиевский). Кратко представим решения Собора.

По вопросу о языке богослужения принято решение сохранить церковнославянский как основной язык богослужения, при условии принятия мер к упрощению и исправлению славянского богослужебного текста, а также к улучшению знакомства прихожан с церковнославянским языком. Однако задача приближения богослужения к пониманию народа, в том числе путем употребления русского языка, также была признана важной и своевременной. Условиями введения богослужения на русском языке были:

   • изъявление желания со стороны конкретного прихода;

   • контроль церковной власти за качеством переводов;

   • осмотрительность и постепенность практических шагов;

   • сохранение элементов славянского языка в русском богослужении: чтение Евангелия непременно на двух языках.

Решения Собора по вопросу богослужебного языка не были реализованы ввиду обновленческого раскола, в это время представлявшего наибольшую опасность для Русской Православной церкви. Как известно, его руководители, пользовавшиеся в то время политической поддержкой органов советской власти, решили перехватить инициативу в области литургических реформ. В результате сама идея каких-либо богослужебных преобразований оказалась надолго скомпрометированной⁴⁵.

На Соборе был поднят вопрос о «книжной справе», который воплотился в деятельности Комиссии по исправлению богослужебных книг. Ею были исправлены Постная Триодь, все синаксари, Пентикостарион, Октоих, Минеи. Следует отметить, что работа Комиссией велась тайно, что привело в дальнейшем к неприятностям. Отсутствие объяснений при выпуске исправленных изданий породило неизбежные недоумения и отрицания. Реквизиция синодальных типографий после революции сделала невозможным издание уже исправленных Октоиха и Миней.

После Второй мировой войны, в относительно благоприятных условиях существования церкви попытка возобновить деятельность по исправлению богослужебных книг была предпринята бывшим членом Поместного Собора 1917-1918 гг. епископом Афанасием (Сахаровым). Однако, проведя семь заседаний, комиссия в 1958 году прекратила свою деятельность. Еще одна попытка произошла в 1974 году, закончившаяся изданием неисправленных Триоди и Минеи. Подвижнический труд участников Поместного Собора пока утерян.

Обсуждения необходимости упорядочения богослужебного устава были направлены против абсолютизации устава и восприятия его как неизменного и чуть ли не боговдохновенного. Предложения участников кратко можно было бы выразить так: «узаконить разумные сокращения, чтобы положить конец нелепым и бессмысленным» (епископ Евлогий Георгиевский). Весьма ярко выразил суть дела и Е.Е. Голубинский: «Нет основания заставлять мирских быть монахами (при том только афонскими)»⁴⁶.

Обсуждения необходимости упорядочения богослужения закончились постановлением Епископского совещания: «Действующий ныне церковный Устав должен быть сохраняем в качестве высшей нормы нашего богослужения; совершители же богослужения призываются к истовому отправлению оного, допуская сокращения с крайней осмотрительностью, чтобы не смутить ревнителей церковной уставности». После Собора в устав вносились только те изменения, которые были связаны с политической ситуацией.

На заседаниях рассматриваемой нами секции Собора по совершенствованию богослужения центральное место занимали обсуждения порядка совершения Божественной литургии. Перечислим некоторые поднятые проблемы и предложения:

   • опущение возгласа «Господи, спаси благочестивыя...»;

   • чтение как Евангелия, так и Апостола лицом к народу;

   • Литургический лекционарий;

   • опущение чтения длинных поминальных записок;

   • опущение гласного поминовения усопших по праздникам и воскресным дням;

   • удаление возглашения «Двери, двери...», связанного с ушедшим обычаем запирать двери церкви при начале литургии верных;

   • чтение вслух евхаристических молитв;

   • созидание евхаристических братских общин;

   • совершение древнейших литургий св. Апостола Иакова и из Постановлений апостольских;

   • опущение неуместной вставки в анафору тропаря третьего часа, а также слов «преложив Духом Твоим Святым» – в литургию Василия Великого;

   • открытость алтаря для взоров мирян;

   • проблема разобщенности клира и молящихся, преобладания крайнего индивидуализма по отношению к божественной литургии и к причащению Святых Тайн⁴⁷.

Перечисленные проблемы и предложения по совершению Божественной литургии, к сожалению, актуальны для многих церковных приходов и в наше время, и сегодня, пожалуй, еще более, чем в начале XX века. Но также, как в начале прошлого века, многими оцениваются как «недопустимые внеуставные новшества».

На самом Соборе и на предсоборных совещаниях обсуждались соответствия молитвословий современной жизни и, в связи с этим, возможность богослужебного творчества. В одном лагере говорили о том, и невозможно не согласиться с этим фактом, что за двухтысячелетнюю историю литургии, церковь «набрала» и сохранила большое количество «литургических сокровищ», законсервированных вследствие своей древности, закрепленных авторитетом святых, их создавших. Литургия стала статичной, а литургическое творчество невозможным. Литургическая традиция настолько глубока, что в ней, казалось бы, уже нет места для творчества. Нам остается продолжать сохранять, изучать и учиться понимать эти сокровища. В другом лагере выступающих требовали «оставить ни на чем не основанный исторический предрассудок, что будто в наши дни в церкви уже не может быть ни Романов Сладкопевцев, ни Иоаннов Дамаскинов, ни подобных этим песнопевцев и песнотворцев. Если их до сих пор не было в Русской церкви, то не потому ли, что Русская церковь, неправильно поняв свои задачи в смысле стояния и охранения всего старого до последнего аза, чрез это в принципе заградила уста для всех могущих явиться и воспеть новые песни, и Дамаскиных, и Сладкопевцев?.. В этом – роковое недоразумение, гибельное для жизни церковной»⁴⁸. Но кроме этих общих споров, церковь выдвигала конкретные нужды в новых молитвословиях и новых службах. «Служба Всем святым, в земле Русской просиявшим», составленная, в том числе, епископом Афанасием (Сахаровым), – самый известный плод соборного богослужебного творчества. Другие разработанные службы (например, чин всенародного покаяния, чин отпевания дьяконов) так и не вошли в послесоборную церковную жизнь.

Историческая катастрофа лишила церковь возможности дальнейшей работы над богослужебными проблемами и возможности реализовать очень осторожные решения Собора. Вновь эти проблемы были подняты лишь на Архиерейском Соборе 1994 года⁴⁹. Собор принял постановление, включенное в Определение «О православной миссии в современном мире», в котором, в первую очередь, поручил:

   • продолжить начатые, но не завершенные Поместным Собором 1917-1918 годов труды по упорядочению богослужебной практики;

   • продолжить редактирование богослужебных текстов, начатое в нашей церкви в начале текущего столетия;

   • обсудить иные вопросы, связанные с миссионерским значением православного богослужения и церковной культуры⁵⁰.

Полученная современной церковью свобода и постановления Собора 1994 года как будто повисли в воздухе и до сих пор не могут разрешиться какими-то направленными на возрождение литургической жизни действиями. Как и в начале XX века, инициатива исходит снизу, т.е. на приходах, часто вызывая возмущение «оплотов православия». Николай Балашов справедливо замечает: «Если до революции актуальной была внешняя угроза в лице старообрядческого раскола, то теперь более опасной является внутренняя оппозиция, сгруппированная вокруг всевозможных псевдостарцев, открыто пренебрегающих авторитетом священноначалия»⁵¹. Любым изменениям препятствует резкая критика со стороны тех, кто, по словам Святейшего Патриарха Алексия II, воспринимает «употребляемые в церкви культурные средства, относящиеся к прошлым векам, как нечто имеющее ценность, сопоставимую с ценностью неизменных вероучительных истин»⁵². Такое положение дел ослабляет любые инициативы сверху, а русское священноначалие традиционно боится «смутить ревнителей церковной уставности».

Очень шутливо, но с горькой долей правды в своем докладе «Изменения в литургической практике РПЦ с 1917 года» на симпозиуме⁵³, прошедшем в Русской духовной семинарии в Париже в 2018 году, игумен Силуан Туманов отметил: «Многим в России представляется литургическая практика как абсолютно неизменное, существующее со времен Господа нашего Иисуса Христа, а возможно и чуть раньше». Как мало эти слова отличаются от высказываний 100-летней давности. На симпозиуме присутствовали священники из Санкт-Петербурга, и было радостно слышать доклады о внутриобщинных изменениях в богослужении. Игумен Силуан Туманов подчеркнул, что в ХХ веке в РПЦ литургическое возрождение проходит нелинейно, однако можно выделить несколько существенных изменений.

До революции на клиросе мог быть один псаломщик, хотя общенародное пение так и не стало нормой, но современный церковный хор чаще состоит минимум из четырех человек. Репертуар каждый приход выбирает самостоятельно. Изменилось отношение к старинным распевам, во многих храмах можно услышать византийское, знаменное, грузинское пение. В 70-х гг. по инициативе А. Архангельского появилась возможность участия женщин в церковном хоре. Изменилась продолжительность службы. Представление о том, что «раньше служили правильнее», – ошибочное, и является фактом то, что после революции служба увеличилась, и более тщательно стали исполняться требования Типикона. С 1930-х гг. появляется практика пения «всем храмом» молитв «Верую», «Отче наш», «Воскресение Христово». В 1950-х гг. благодаря инициативе архимандрита Матфея (Мормыля) стали полностью петь изобразительные антифоны. С 1960-х гг. распространилась практика служения древних литургий: Иакова, Марка, Амвросия⁵⁴. Нормой становится частое причащение. Последние два пункта не имеют повсеместного распространения и касаются лишь некоторых приходов.

О. Дмитрий Сизоненко, клирик Феодоровского собора в Санкт-Петербурге в своем докладе для симпозиума «Опыт литургии для однородных групп»⁵⁵ осветил деятельность своего прихода:

   • оглашение и катехизация;

   • общение в малых группах;

   • Евангельские чтения;

   • богословские курсы;

   • молитва по соглашению;

   • литургии по древним чинам;

   • служба вечерни по древнему чину;

   • любительский хор;

   • воскресные школы;

   • братства трезвости;

   • детское служение;

   • мастерские и паломничества.

Нужно сказать, что такую обширную деятельность, прежде всего, направленную на единение общины, осуществляют немногие храмы Санкт-Петербурга (Феодоровский собор, Храм апостолов Петра и Павла при РГПУ им. А.И. Герцена в Санкт-Петербурге; Храм свв. Косьмы и Дамиана, Преображенское братство под руководством о. Георгия Кочеткова в Москве). Но именно это движение объединения общины вокруг Чаши постепенно становится «рычагом» литургического возрождения. Вспомним приведенные в докладе о. Дмитрием слова Анри де Любака⁵⁶, которые в свое время были сказаны о. Николаем Афанасьевым: «Церковь там, где совершается Евхаристия. И где совершается Евхаристия – там Церковь».

III. Вклад Православного Свято-Сергиевского богословского института в Париже в литургическое движение

Эта глава посвящена литургическому движению в Православной церкви Запада, которое возглавил Свято-Сергиевский богословский институт, в котором спасшаяся от уничтожения часть православных христиан получила возможность осуществлять литургическое возрождение в нашей церкви, невозможное почти весь XX век в России.

«В такую тяжкую годину рассеяния, когда на родине преступная рука пытается разрушить его (св. Сергия Радонежского – авт.) дело. Но сила его – живая сила, и на нас лежит обязанность продолжать его дело и первым долгом – спасать русский гений под той стеной, которая единственно способна его сохранить, под святыней церкви – под стеной родного православия <…> Если создание православного сознания является продолжением многовековой работы русского народа, то на нас лежит еще особая задача мировой важности и исключительной ответственности – по-новому явить силу и свет православия перед всеми, кто может и способен видеть и понимать его…»⁵⁷.

После Второй мировой войны Институт продолжил свою деятельность с новыми силами. Институт вырастил плеяду выдающихся богословов. С переездом части из них в США возникла и укрепилась связь со Свято-Владимирской духовной семинарией. Профессора института продолжили экуменическую деятельность. В 1953 году по инициативе архимандрита Киприана (Керна) и в сотрудничестве с бенедиктинскими монастырями и католическими литургистами были учреждены Недели литургических исследований, на которых собирались литургисты разных стран и христианских конфессий. В. Вотт вспоминает о решении К. Керна: «Si, au lieu de discuter de ce qui nous sépare, on prenait les choses par l'autre bout, en parlant au contraire de ce qui nous rapproche, n'avancerait-on on pas, sinon plus vite, du moins plus sûrement ? Et il avait pensé que la liturgie serait un terrain idéal pour de telles rencontres. Chacun y étudierait sa propre tradition positivement, sans préoccupation polémique»⁵⁸. Прежде всего о. Киприан Керн обратился за поддержкой к о. Ламберу Бодуэну, с которым был знаком 25 лет⁵⁹.

Отец Киприан попросил отца Ламберта Бодуэна провести первую конференцию: «Месса на Востоке и на Западе». В этом сравнительном исследовании латинского и византийского евхаристического обряда Дом Ламберт Бодуэн рассмотрел сходство их структур, характерные аспекты каждого обряда и точки расхождения. В докладе он особенно настаивал на духовном и символическом измерении, общем для этих двух традиций: «Sens de la tradition et du mystère, participation à la liturgie céleste, célébration communautaire, «harmonie troublée », certes, par la polémique sur l’épiclèse et par une piété populaire déviée de la grande tradition de la prière»⁶⁰. В первой неделе литургических исследований приняли участие о. Бернар Ботт, о. Бернар Капелл, о. Оливье Руссо, о. Ириней Далмэ и многие другие знаменитые литургисты. Невозможно не восхищаться Божьим Промыслом и дерзостью отца Киприана, который действительно стал одним из православных пионеров межконфессиональных научных встреч.

Каждая «неделя» была посвящена определенной области и теме христианского литургического предания: «Молитвы суточного круга» (1961), «День Воскресный» (1962), «Евхаристии Востока и Запада» (1965), «Дух Святой в богослужении» (1969), «Литургия и отпущение грехов» (1973), «Богослужение как выражение веры» (1978), «Троица и литургия» (1983), «Литургия и космос» (1997), «Литургия и братская любовь» (1998), «Гимнография» (1999), «Литургическое пространство» (2005)⁶¹.

Кроме того, Институт сотрудничает с католическим «Высшим Институтом Экуменических исследований». Благодаря профессору Л.А. Зандлеру были основаны «Литургические Пасхальные семинары» и Высшие женские богословские курсы, последние просуществовали 20 лет и были закрыты из-за финансовых обстоятельств. Отметим, что профессора Института присутствовали на заседаниях Второго Ватиканского Собора, что еще раз подчеркнуло значение православной богословской мысли в эпоху возрождения Католической церкви во второй половине ХХ века.

В этой области институт Святого Сергия совершил настоящий прорыв в православии, спровоцировав обновление своей теологии и ее открытие для западных конфессий, благодаря своему профессорско-преподавательскому составу и, безусловно, дерзновению каждого. В этом движении отец Киприан всегда подчеркивал молитву, духовное измерение любого дела единства, которое должно идти рука об руку с серьезностью и компетентностью в работе по углублению христианских традиций. Это был также принцип литургического движения Дом Ламберта Бодуэна и отца Бернара Ботта.

IV. Богословские труды Православного Свято-Сергиевского института

(Литургическое богословие. Керн. Афанасьев. Шмеман)

Выдающимся вкладом профессоров Свято-Сергиевского института в литургическое движение стали их научные труды, заложившие новые богословские дисциплины и методы исследования.

Отца Киприана Керна можно по праву назвать «вселенским»: взросший на учениях святых православных отцов, он стремился познакомить с православным святоотеческим наследием западный мир (диссертация «Антропология св. Григория Паламы»). Его глубокая приверженность этому наследию подвигла его присоединиться к западному неопатристическому движению и участию в сборниках «Sources Chretiennes». Ему принадлежит труд об евхаристии, в котором о. Киприан анализирует западное и восточное учения о «преосуществлении» Святых Даров, тщательно разбирает проблему «эпиклесиса», критически рассматривает подход «Киевского богословия» к ее решению.

Исследование евхаристии не было для о. Киприана основным предметом, евхаристия была для него реальностью, в которой необходимо жить. Такое представление о. Киприан передал своим друзьям и ученикам (о. Н. Афанасьеву, о. А. Шмеману). Как уже было написано выше, о. Киприан стал инициатором создания литургических недель в Институте Святого Сергия, которые объединили видных литургистов разных христианских конфессий. События этих конференций внесли большой вклад в литургическое богословие. О. Киприану мы обязаны появлением богословского аспекта литургики и литургического богословия как отдельной дисциплины. О. Киприан смог преодолеть ритуалистический и исторический, реализовав богословский подход к изучению литургики, и определил его как «источник познания Бога и как средство, могущее помочь в разработке православной богословской системы»⁶². Литургическое богословие превзошло понятие дисциплины, став богословским методом: «Я стал представлять себе все в свете литургического богословия, а именно, в свете евхаристии»⁶³.

Труды о. Николая Афанасьева в свете литургического движения важны как углубившие учение св. Игнатия Антиохийского в области экклезиологии, которую о. Николай назвал евхаристической. Безусловно, для обновления православного богословия ХХ века важным вкладом является изменение юридической формулировки канонического права, о. Николай не предлагает иной власти помимо любви (речь на актовом собрании Свято-Сергиевского Богословского Института 27 марта 1949 г.). Важным трудом о. Николая представляется книга «Трапеза Господня», пронизанная эпиграфом «epi to auto» (на одно и то же), поднимающая проблему индивидуализма в церкви и даже индивидуалистического отношения к Святым Тайнам. Древнее церковное сознание знало необходимость быть вместе собранными для одного и того же, и только так, в церкви преодолевается замкнутость, открываются вселенские просторы церковной жизни. О. Николай поднимает вопрос о «всеобщем священстве». Разделять церковь на клир и мирян – явное затемнение церковного сознания и забвение того, чему учит нас Священное Писание и живое Предание. Церковь – не только учреждение, но переживаемая реальность, являемая во время евхаристии. Евхаристическая экклезиология стала центральной темой его трудов, вдохновляющих современных богословов. О. Николай наряду с о. Киприаном стал одним из основателей литургических недель в Институте, в которых он также видел одно из средств межконфессионального общения. О. Николай был одним их выдающихся деятелей экуменистического движения ХХ века. Одним из немногих православных он стал «наблюдателем» Второго Ватиканского Собора, упомянутым в декретах Собора.

О. Александр Шмеман в своем труде «Введение в литургическое богословие» осветил историческое развитие литургии и ответил на заданный в самом начале книги вопрос. «На Западе «рубрицистика» отвечает КАК правильно совершать богослужение, но не отвечает ЧТО совершается в богослужении». Поднимая проблемы происхождения устава и его развития, о. Александр ярко иллюстрирует как устав из «нормы» превращается в «закон», но исторически это было цепочкой развития богослужения от «киддуши» к «литургическому дуализму», который выразился в сочетании синаксиса и евхаристии. Появление и развитие богослужения времени, усложнение обрядово-церемониальной стороны литургических кругов, развитие гимнографии и месяцеслова. Как литургии приходилось «мириться со временем», когда христианство стало имперской религией и когда на изменение богослужения влияло усилившееся монашество. Рассуждая в последней главе своего труда о «византийском синтезе» исторических элементов богослужения, как нам кажется, о. Александр подчеркивает ошибочность абсолютизации устава, который проделал длинный путь изменений и превращений. Это являлось духом литургического движения – обращение к традициям для осмысления современного богослужения. В этом о. Александру удалось выразить ЧТО совершается в богослужении. Будучи уже в США в качестве преподавателя Свято-Владимирской семинарии, о. Александр назвал свои курсы «Литургическим богословием». Этот термин уже присутствовал в названии книги его учителя о. Киприана Керна «Крины молитвенные. Сборник статей по литургическому богословию». Этот же термин использовали в литургическом движении в римско-католической церкви в ХХ веке. Безусловно, литургическое движение Запада повлияло на богословское мышление о. Александра, которое он, в свою очередь, называл «православным движением в неправославном контексте», подчеркивая, что литургическое движение Запада связано с православным богословием. О. Александр писал о том, что изучение обрядов церкви не является целью самой в себе, даже любовь к обряду, богослужению может нести в себе духовную опасность, затмевать его сущность. Изучение литургики – это проникновение в сущность Церкви. О. Александр в своих трудах затрагивал проблемы современной церкви и богослужения, видел необходимость «литургических реформ», но первостепенной задачей считал правильное понимание литургии. Безусловно, необходимы понятный язык богослужения (и это положение не включает в себя только необходимость перевода на русский язык), чтение вслух евхаристических молитв, практика «частого причащения» – для главной цели: разумного понимания евхаристии как основы и центра церковной жизни, где каждый член является участником литургии без разделения на «духовенство» и «мирян».

V. Заключение

Представляется, что разрешение проблем, поднятых литургическим движением, и литургические реформы, закрепленные Соборами, направлены к главному метафизическому аспекту: создание евхаристических общин, осознающих себя Христовым Телом, Христовой семьей, и воспринимающих литургию как сослужение. Это то, о чем говорил о. Александр Шмеман: «Одна из главных задач Движения за литургическое обновление — заново обрести эсхатологическое измерение литургии». Остальные проблемы – требуют разрешения, но во второстепенную очередь. Безусловно, сложнее изменить сознание каждого христианина и сознание всей церкви, чем восстановить логику богослужения. Посеянные литургическим движением семена, хочется в это верить, вскоре станут «белеющими, спеющими нивами». И это будет «жатва», требующая «делателей»⁶⁴.

«Миссия церкви в том, чтобы всех своих верных органически и лично соединить с Личностью Христовой, чтобы их самоощущение соделать христо-ощущением и их самосознание – христо-сознанием, чтобы их жизнь была жизнью во Христе, чтобы их личность была личностью во Христе, чтобы в них жили не они, а Христос (Гал.2:20). Миссия церкви – своих членов возрастить в бессмертие и вечность, соделывая их «причастниками Божеского естества» (2Пет.1:4). Еще миссия церкви состоит в том, чтобы в каждом члене своем возрастить веру в то, что бессмертие и вечность, реальность со-Воскресения – это нормальное состояние человеческой личности, а не временность и смертность, что человек – это странник, путешествующий через смертность и временность в бессмертие и вечность.

Церковь – это Богочеловеческая вечность, воплощенная в границах времени и пространства. Она в этом мире, но «не от мира сего» (Ин.18:36). В этом мире она для того, чтобы его воздвигнуть до горнего мира, откуда и она сама»⁶⁵. В связи со сказанным, подчеркнем, что литургическое движение должно быть естественным и постоянным движением Христовой церкви, каждой общины верных и каждого христианина в отдельности. Именно это вечное движение и созидает Церковь в вечности.

Ольга Гассельблат

 

Литература:

1. Руссо, Оливье. История литургического движения. Пер. с фр. / К.: Дух і Літера, 2013.

2. Вукашинович В. Литургическое возрождение в XX в. М.: Христианская Россия, 2005.

3. Балашов, Николай. На пути к литургическому возрождению. М.: РГБ, 2003.

4. Керн, Киприан. Евхаристия. М., 2006.

5. Шмеман, Александр. Введение в литургическое богословие. М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1996.

6. Шмеман, Александр. Евхаристия. Таинство Царства. М.: Гранат, 2008.

7. Афанасьев, Николай. Трапеза Господня. Рига: Балто-славянское общество культурного развития и сотрудничества, 1991.

8. Хью Уайбру. Православная литургия. М.: Издательство ББИ, 2019.

9. Керн, Киприан. Посмотрите на лилии полевые: Курс по литургическому богословию. М.: Образ, 2007.

10. Таушев, Аверкий. Литургика. Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/books/original/8432-%D0%9B%D0%B8%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B3%D0%B8%D0%BA%D0%B0.pdf.

11. Стойков, Василий. Литургическое богословие. Электронный ресурс: http://www.liturgica.ru/bibliot/lit_bogosl.html.

12. Коскелло, Анастасия. Литургическое возрождение в РПЦ: как это возможно? Электронный ресурс: https://tapirr.livejournal.com/2338850.html.

13. Шмеман, Александр. Литургическое возрождение и Православная церковь. Электронный ресурс: http://www.odinblago.ru/shmeman_liturg_vozrashd/.

14. Дудченко, Андрей. Литургическая правда: «Священнодействуйте то, что вы есть». Электронный ресурс: http://www.kiev-orthodox.org/site/worship/5917/.

15. Желудков Сергий. Литургические заметки. М., 2003.

16. Арранц, М; Рубан. Ю. История Византийского Типикона. Часть 1. Редвизантийская эпоха. СПб.: Журнал «Нева», 2003.

17. Хуан Матеос. Роберт Тафт. Развитие византийской литургии. QUO VADIS, 2009.

18. Попович, Иустин (Челийский). Внутренняя миссия нашей Церкви. Осуществление Православия. Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Iustin_Popovich/vnutrennjaja-missija-nashej-tserkvi-osushhestvlenie-pravoslavija/.

19. Католическая Энциклопедия. М., 2005. Т 2. С. 1698-1699.

20. Сове, Б.И. Проблема исправления богослужебных книг в России в XIX – XX веках // Богословские труды. – Сб. V. – 1970.

21. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. 29 ноября — 2 декабря 1994 г. Москва. Документы, доклады. М., 1995.

22. Симпозиум «Поместный Собор в Москве 1917 – 1018 гг. Литургическое возрождение: прошлое и настоящее». Париж. 2018.

23. Туманов, Силуан. Изменения в литургической практике РПЦ с 1917 года. Доклад. Симпозиум «Поместный Собор в Москве 1917 – 1018 гг. Литургическое возрождение: прошлое и настоящее». Париж. 2018. Электронный ресурс: https://www.youtube.com/watch?v=qtUwpuHxFlM.

24. Дмитрия Сизоненко. Опыт литургии для однородных групп. Доклад. Симпозиум «Поместный Собор в Москве 1917 – 1018 гг. Литургическое возрождение: прошлое и настоящее». Париж. 2018. Электронный ресурс: https://www.youtube.com/watch?v=DCLcNvUfrZ4.

25. Преподобный Сергий в Париже: история Парижского Свято-Сергиевского Православного Богословского Института. СПб, Издательство «Росток», 2010.

26. Тридентский Собор: каноны и декреты. Электронный ресурс: http://trent.unavoce.ru/trent_fulltext_ru.html.

27. Renoux, Charles. Les Mouvements Liturgiques: corrélations entre pratiques et recherches. Conférences Saint-Serge. Semaine d’études Liturgiques Paris, 23 - 26 Juin 2003.

28. Lossky, André. Sekulovski, Goran. 60e Semaine d’études liturgiques: bilans et perspectives nouvelles. Paris, Institut Saint-Serge. 24-27 juin 2013.

29. Egender, Nicolas. Aux Origines des Semaines d’études Liturgiques de Saint-Serge l’archimandrite Cyprien Kern, Dom Lambert Beauduin et les Moines de Chevetogne // 60e Semaine d’études liturgiques Paris, Institut Saint-Serge, 24-27 juin 2013.

30. The Catholic Encyclopedia. Electronic resource: https://www.newadvent.org/cathen/09790b.htm.

31. Bernard Botte, O.S.B. Le mouvement liturgique: temoignage et souvenirs desclee, 1973.

32. Matthieu Rouillé d’Orfeuil. Histoire liturgique du XXe siècle: Enjeux et documents. 2012.

33. История колливадского движения. Сборник. — Пенза: Пензенская духовная семинария, 2019. — 256 с.

34. Говорун, С.Н. Движение колливадов. Предпосылки возникновения движения // Церковь и время. – Сб. 3 (16). – 2001. Электронный ресурс: https://www.academia.edu/1808076/%D0%94%D0%B2%D0%B8%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%BB%D0%B8%D0%B2%D0%B0%D0%B4%D0%BE%D0%B2_The_Movement_of_Kollybades

35. Каверин Николай. О католическом влиянии на движение сторонников «евхаристического возрождения» / Журнал «Москва». – Январь, 2014. Электронный ресурс: http://www.moskvam.ru/publications/publication_1051.html

36. Собрание древних литургий восточных и западных. Анафора: евхаристическая молитва. Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Pravoslavnoe_Bogosluzhenie/sobranie-drevnih-liturgij-vostochnyh-i-zapadnyh-anafora-evharisticheskaja-molitva/

37. Желтов Михаил, священник. Обзор истории православной литургической науки до конца XX века. Электронный ресурс: https://bogoslov.ru/article/1883125

---

 

¹ Руссо, Оливье. История Литургического движения. Киев: «Дух и Литера», 2013.

² Шмеман, Александр. Литургическое возрождение и Православная церковь. Электронный ресурс: http://www.odinblago.ru/shmeman_liturg_vozrashd/

³ Собрание древних литургий восточных и западных. Анафора: евхаристическая молитва. Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Pravoslavnoe_Bogosluzhenie/sobranie-drevnih-liturgij-vostochnyh-i-zapadnyh-anafora-evharisticheskaja-molitva/

⁴ «Следующим этапом ее развития является рост многочисленных местных разновидностей римской мессы в средние века. Эти средневековые обряды (Париж, Руан, Трир, Сарум и т. д.) по всей Западной Европе являются просто обильными локальными модификациями старого римского обряда. То же самое относится к конкретному использованию различных религиозных орденов (картезианцы, доминиканцы, кармелиты и т. д.)». The Catholic Encyclopedia. Electronic resource: https://www.newadvent.org/cathen/09790b.htm

⁵ «Обычно, исполнение мессы также приводило к тому, что каждый священник ежедневно произносил мессу. Но это ни в коем случае не было выполнено единообразно». Там же.

⁶ «Наконец, пришел в единообразие римский обряд, были отменены почти все средневековые варианты мессы. Тридентский Собор рассмотрел вопрос и сформировал комиссию по подготовке единообразного Миссала. В конце концов, служебник был опубликован Пием V в булле «Quo Primum» от 14 июля 1570 г.» Там же.

⁷ Тридентский Собор: каноны и декреты. Электронный ресурс: http://trent.unavoce.ru/trent_fulltext_ru.html

⁸ Bernard Botte. Le mouvement liturgique: temoignage et souvenirs desclee, 1973. «Мы поднимались к Евангелию, но что это было за Евангелие, никто не подумал нам рассказать. Мы даже не знали, каких святых или каких умерших мы праздновали. Миссал для верующих не существовал. <…> Что касается причастия, оно могло быть получено до мессы, после мессы или в середине мессы, но никогда во время, предусмотренное для литургии <…> Месса перестала быть молитвой христианской общины. Причастие представало как личная преданность без особой связи с мессой».

⁹ Matthieu Rouillé d’Orfeuil. Histoire liturgique du XXe siècle: Enjeux et documents. 2012. «В этом страдании спасение пришло от бенедиктинцев. Орден святого Бенедикта, основанный на труде и восхвалении - ora et labora, - естественно, стал тиглем для глубокого обновления литургического сознания. Таким образом, основополагающие акты литургического движения были проведены в Солеме в окружении о. Геранже».

¹⁰ Руссо, Оливье. История Литургического движения. Киев: «Дух и Литера», 2013. – С. 6

¹¹ Там же. С. 91.

¹² Там же. С. 91.

¹³ Шмеман, Александр, прот. Литургическое возрождение и Православная церковь. Электронный ресурс: http://www.odinblago.ru/shmeman_liturg_vozrashd/

¹⁴ Вукашинович, Владимир, свящ. Литургическое возрождение в XX веке. Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Pravoslavnoe_Bogosluzhenie/liturgicheskoe-vozrozhdenie-v-20-v/

¹⁵ Bernard Botte.С. 8.

¹⁶ Там же. С. 9. «Не было впечатляющих результатов или грандиозных проектов. Никто не мог предположить, что литургическое движение будет иметь такое распространение не только в католицизме, но и в протестантизме, и что оно окажет такое глубокое влияние на жизнь церкви, поможет продвинуть богословие церкви и приведет к экуменизму. Тогда все было непредсказуемо, но движение получило хорошее начало, и ничто не могло остановить его импульс. Оно поставило перед собой цель и использовало свои методы. Цель состояла в том, чтобы вовлечь людей в литургическое действие и сделать собрания общинами молитвы. Метод заключался в возвращении к основам и изучению традиций».

¹⁷ Католическая Энциклопедия. М., 2005. Т 2. С. 1698-1699.

¹⁸ Руссо,Оливье. Там же. С. 294.

¹⁹ Matthieu Rouillé d’Orfeuil. Histoire liturgique du XXe siècle: Enjeux et documents.2012. – С. 67.

²⁰ Matthieu Rouillé d’Orfeuil. С. 38. «Вызвала взрыв радости во всей церкви».

²¹ Там же. С. 55. «Помешать людям понять слова богослужения - значит лишить их сознательного и плодотворного получения его благодати».

²² Там же. С. 61. «Литургическая реформа заставила изменить привычки. Но это изменило то, что нужно было изменить, и это не могло не встретить сопротивление у тех, кто хотел укрыться в обнадеживающем, но бесплодном прошлом».

²³ Вукашинович, Владимир. Там же. С. 80 – 90.

²⁴ Вукашинович, Владимир. Там же. С. 92.

²⁵ Вукашинович, Владимир. Там же. С. 93.

²⁶ Вукашинович, Владимир. Там же. С. 93.

²⁷ Bernard Botte.С. 52 - 53.

²⁸ Руссо, Оливье. История Литургического движения. Киев: «Дух и Литера», 2013.

²⁹ Шмеман. Александр. Литургическое возрождение и Православная церковь. Электронный ресурс: http://www.odinblago.ru/shmeman_liturg_vozrashd/

³⁰ Хуан Матеос. Роберт Тафт. Развитие византийской литургии. QUO VADIS, 2009. – С. 128.

³¹ Вукашинович, Владимир. Там же. С. 101 – 102.

³² Каверин Николай. О католическом влиянии на движение сторонников «евхаристического возрождения» / Журнал «Москва». – Январь, 2014. Электронный ресурс: http://www.moskvam.ru/publications/publication_1051.html

³³ Говорун, С.Н. Движение колливадов. Предпосылки возникновения движения // Церковь и время. – Сб. 3 (16). – 2001. – с. 87. Электронный ресурс: https://www.academia.edu/1808076/%D0%94%D0%B2%D0%B8%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%BB%D0%B8%D0%B2%D0%B0%D0%B4%D0%BE%D0%B2_The_Movement_of_Kollybades

³⁴ Там же. С. 88.

³⁵ Константин К. Папулидис // История колливадского движения. Сборник. — Пенза: Пензенская духовная семинария, 2019. — С. 27.

³⁶ А. Вакалопулос «История нового эллинизма».

³⁷ Константин К. Папулидис // История колливадского движения. — С. 70.

³⁸ Желтов Михаил, священник. Обзор истории православной литургической науки до конца XX века. Электронный ресурс: https://bogoslov.ru/article/1883125

³⁹ Желтов Михаил, священник. Обзор истории православной литургической науки до конца XX века. Электронный ресурс: https://bogoslov.ru/article/1883125

⁴⁰ Собрание древних литургий восточных и западных. Анафора: евхаристическая молитва. Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Pravoslavnoe_Bogosluzhenie/sobranie-drevnih-liturgij-vostochnyh-i-zapadnyh-anafora-evharisticheskaja-molitva/

⁴¹ Сове, Б.И. Проблема исправления богослужебных книг в России в XIX – XX веках // Богословские труды. – Сб. V. – 1970. – С. 25 – 68.

⁴² Балашов, Николай. На пути к Литургическому возрождению. 2001. – С. 22.

⁴³ Балашов, Николай. На пути к Литургическому возрождению. 2001. – 511 с.

⁴⁴ Балашов, Николай. Там же. С. 13.

⁴⁵ Балашов, Николай. Там же. С. 166.

⁴⁶ Балашов, Николай. Там же. С. 281 – 283.

⁴⁷ Балашов, Николай. Там же. С. 358 – 382.

⁴⁸ Балашов, Николай. Там же. С. 412 – 413.

⁴⁹ Архиерейский Собор Русской Православной церкви. 29 ноября — 2 декабря 1994 г. Москва. Документы, доклады. М., 1995. С. 82 – 86.

⁵⁰ Балашов, Николай. Там же. С. 8 – 12.

⁵¹ Балашов, Николай. Там же. С. 168.

⁵² Архиерейский Собор 1994. Там же. С. 81 – 82.

⁵³ Симпозиум «Поместный Собор в Москве 1917 – 1018 гг. Литургическое возрождение: прошлое и настоящее». Париж. 2018.

⁵⁴ Доклад игумена Силуана Туманова. Электронный ресурс: https://www.youtube.com/watch?v=qtUwpuHxFlM

⁵⁵ Доклад о. Дмитрия Сизоненко. Электронный ресурс: https://www.youtube.com/watch?v=DCLcNvUfrZ4

⁵⁶ Анри Де Любак (Henri de Lubac, 1896-1991) - французский католический теолог, представитель «новой теологии» (Nouvelle théologie).

⁵⁷ Преподобный Сергий в Париже: история Парижского Свято-Сергиевского Православного Богословского Института. СПб, Издательство «Росток», 2010. – С. 19 - 20.

⁵⁸ Bernard Botte.С. 63. «если бы вместо того, чтобы обсуждать то, что нас разделяет, мы взяли вещи обратные, говоря о том, что нас объединяет, мы бы продвинулись, если не быстрее, то по крайней мере, более уверенно? И он думал, что литургия станет идеальной почвой для таких встреч. Каждый будет изучать свои традиции положительно, без полемики».

⁵⁹ Nicolas Egender. Aux Origines des Semaines d’études Liturgiques de Saint-Serge l’archimandrite Cyprien Kern, Dom Lambert Beauduin et les Moines de Chevetogne // 60e Semaine d’études liturgiques Paris, Institut Saint-Serge, 24-27 juin 2013.

⁶⁰ Nicolas Egender. P. 244. «чувство таинственного участия в небесной литургии, праздник общины, «беспокойная гармония»

⁶¹ Преподобный Сергий в Париже… С. 38 – 39.

⁶² Преподобный Сергий в Париже… С. 348.

⁶³ Там же. С. 351.

⁶⁴ Ин. 4:35-38

⁶⁵ Преп. Иустин Попович. Внутренняя миссия нашей Церкви. Осуществление Православия. Электронный ресурс: https://azbyka.ru/otechnik/Iustin_Popovich/vnutrennjaja-missija-nashej-tserkvi-osushhestvlenie-pravoslavija/